ПОП-ЗВЕЗДА
Концертный зал "Октябрьский» был забит до отказа, афиши о его
выступлении были развешаны за месяц, все билеты были проданы. Все было
как обычно, в зале производился монтаж множества прожекторов, экранов,
аппаратуры для создания цветных, дымовых, световых, звуковых и иных
эффектов, фанатки уже с обеда толпились перед входом в надежде получить
его автограф.
Он знал, что произойдет вечером до мелочей, это будет его обычный
концерт, вернее для него он будет обычный и очередной, а для тысячной
публики это праздник, чародейство. Знали бы они всю кухню этого шоу
изнутри.
Он посмотрел в окно, на группу молоденьких фанаток, толпившихся перед
входом в концертный комплекс, и ему вспомнились его семнадцать лет.
Как он тогда мечтал, чтобы созданному им вокально-инструментальному
ансамблю дали сыграть на танцах в доме культуры железнодорожников, как
много сил, изобретательности и изворотливости ему тогда пришлось
применить, чтобы уговорить этого тупого бюрократа: директора дома
культуры. Как этот старый пень издевался над ним, вычёркивая из
репертуара их ансамбля самые хорошие песни, именно те, которые больше
всего нравились молодёжи. Но он добился и они сыграли. Борька ударник
был неподражаем, он так колотил по барабанам, что даже у него дух
захватывало. Вообще-то, наверно Борька это его самая главная находка в
музыкальной жизни. Вот если бы этот старый пень не вычеркнул тогда
несколько зажигательных хитов из их репертуара, они бы выдали и уже
тогда бы зал был в полном "атасе". В тот вечер, как ему тогда казалось,
произошло самое главное - он почувствовал, что нужно толпе. В
дальнейшем это "чувство толпы" не раз его выручало, в самых сложных
ситуациях он знал, что "толпа схавает любую лажу". Ключ к "толпе" был у
него в руках: мощные и очень ритмичные ударные, это всегда и в любом
состоянии обеспечивал Боря, громкие, давящие на уши басы, побольше
цвето-свето-дымо-эффектов, примитивная из двух, трех аккордов мелодия и
эффектные телодвижения солиста на сцене с подмигиванием и протягиванием
рук к публике. При таком оформлении можно было петь или даже говорить
песню про трёх поросят и "толпа" визжала от восторга. Уже тогда ему это
казалось очень забавным и на одном из концертов в доме молодёжи в
качестве сюрприза они сыграли в этом "ключе" детскую песенку "придет
серенький волчок и укусит за бочок". Эффект был оболденный: "толпа", не
умолкая, хлопала в ладоши и трижды вызывала на бис. Из этого он сделал
ещё один очень простой вывод: кроме тех атрибутов "ключа", которые они
применяли в обычных случаях, использование узнаваемых детских стишков в
песнях "толпа" "хавала" на "ура". Психологически расчет был
стопроцентный: детские стишки "толпа" явно помнила с раннего детства, а
среди этой "толпы" было много молодых людей, в сознании которых из
прочитанного больше ничего и не было, и услышав что-то знакомое под
громкие ритмичные звуки, они резонировали с полным восторгом.
Такой психоанализ вкусов "толпы" уже тогда натолкнул его на весьма
конкретные вывод: значит большинству людей не нужны Шаляпины и Корузо,
а это хтя него означало, что он с его весьма средними вокальными
данными и музыкальными способностями, явно может стать поп-звездой.
Именно тогда десять лет назад он почувствовал, что знает, как стать
поп-звездой.
Однако для того, чтобы прорваться на телевидение или хотя бы радио, а
только они могли принести настоящую популярность, нужно было
заработать, занять, найти, украсть не менее ста тысяч долларов.
Ему было семнадцать лет, но он уже знал "ключ" к "толпе", оставалось
только найти ту потаённую дверь в каморке папы Карло, вставить золотой
ключик и войти в мир поп-музыки. Боря был настоящим музыкантом, про
таких говорят; талант от Бога, он безукоризненно барабанил любую музыку
и был совершенно бесшабашным человеком. Он полностью доверял ему.
Остальных музыкантов в группе он менял в зависимости от импозантности
по принципу - он нравится "толпе".
На одном из областных конкурсов популярной песни они стали лауреатами и
серебряными призерами, но главное то, что к нему подошёл очень
авторитетный музыкальный продюсер и предложил встретиться.
В проекте контракта было указано, что продюсер вкладывает свои деньги в
его "раскрутку" в течение года. По истечению года по желанию продюсера
он будет обязан заключить с ним контракт на десять лет, при этом
семьдесят процентов от всех сборов будет принадлежать продюсеру. Он
понимал, что это кабальные условия, но так же понимал, что такой шанс
больше может и не представиться. Ещё ему намекнули, что если он не
согласится, то двери в большой шоу-мир этот продюсер закроет для него
навсегда, да и, кроме того, оставшиеся тридцать процентов обещали быть
во много раз больше, чем они с Борькой зарабатывали сейчас. Он прочитал
контракт, поговорил с Борей и решил согласиться, выдвинув два встречных
условия: Боря будет работать с ним все эти десять лет и вместо тридцати
они бы хотели получать сорок процентов.
На следующий день они сидели за большим, хорошо сервированном, столом в
столичном ресторане. Каждое слова продюсера буквально источало
беспредельную самоуверенность:
- Я знаю, что ты согласен, но хотел бы получить сорок процентов.
- Да, но откуда Вы знаете? Продюсер продолжал также невозмутимо и самоуверенно:
- Милый мой, симпатичный и глупый мальчик я, таких как ты, видел,
предвидел столько, что тебе и не снилось, и все вы хотите одного и того
же: попасть туда на олимп славы, чтобы вами восторгалась толпа народу.
Поэтому, дорогой мой, тридцать процентов и это только потому, что у
меня сегодня хорошее настроение, и при этом хочу добавить ещёб этой
осенью, и так до двадцати семи лет, ты попадаешь мимо армии.
- Но понимаете.., нет-нет конечно, тридцать так тридцать, но я бы хотел, что бы со мною был еще мой ударник Борис.
- Ну что же Борис так Борис, мне, кстати, он тоже понравился, хорошо
колотит, но это в твоих процентах и закончим на этом. Теперь о главном:
работать будешь сутками, и не визжать. Зовут тебя теперь Семён
Небесный. Три месяца тебя будут учить петь, еще три двигаться, потом
ещё три двигаться и петь вместе, ну вот значит, через год начнётся твоё
восхождение". При этом на его лице возникла то ли ухмылка то ли
презрительная гримаса.
Новоиспечённый Семен Небесный хотел что-то сказать, но продюсер
безапелляционно приставил свой указательный палец к своим губам, как бы
говоря -заткнись - и продолжил:
- Ты что, дорогой мой думаешь, что я беру тебя за то, что ты умеешь
петь, так нет, петь ты не умеешь и голоса у тебя нет никакого, ты
кукла, причём пока дрянная, но дело в том, что я как раз только таких и
беру. Может быть, ты думаешь, что знаешь "толпу" и у тебя есть к ней
ключик. При этих словах продюсера его буквально как током пронзила
мысль: " Как он догадался, что я именно так и думаю?"
- Ничего ты ещё не знаешь и не умеешь, потому что ключик у меня, а у
тебя кроме огромного желания нравиться этой "толпе" больше ничего нет,
вот именно это я и покупаю. Я твой кукловод и все ниточки для твоего
восхождения у меня в руках и ты должен это зарубить у себя на носу. И
ещё, ты должен помнить, что ты никто и зовут тебя никак, но тебе с
неба свалилась звезда - это я, и только я могу то, что ты без меня
никогда не сможешь. Завтра в девять ноль ноль мы уезжаем, всё пока, ты
свободен.
Новоиспечённый Семен Небесный понимал, что что-то говорить не имеет
никакого смысла, продюсер настолько подавил его волю, что он чувствовал
себя бессловесной букашкой, которую если нужно будет, этому страшному
человеку, он раздавит не задумываясь. Он шёл к Борису, чтобы рассказать
ему о разговоре с продюсером и никак не мог себе представить, как
передать ему этот унизительный тон разговора. Впервые в жизни он
осознавал, что не сможет этого сделать, ведь тогда он должен будет
признаться Борису, что продюсер ему сказал ... Ему даже самому себе не
хотелось признаться в том, что он это услышал и молча согласился. Как
это он сказал?!-Петь ты не умеешь и голоса у тебя нет никакого, ты
кукла, причём пока дрянная.
Борису он сказал очень коротко, что они приняты по контракту под тридцать процентов на десять лет.
Он шёл домой, а в голове крутилось: - Петь ты не умеешь и голоса у тебя нет никакого, ты кукла, причём пока дрянная.
Да? Да! Но зато он же сказал: - пока - и значит, он верит в то, что из
меня получится поп-звезда. Он не верит, он просто знает, как это
делается, а я только думаю, что знаю. Стоп! Почему это я не знаю? Да я
знаю не хуже чем он, просто у меня нет таких денег на "раскрутку". А у
него есть. Он это монстр-продюсер точно не занимается
благотворительностью, сейчас за этот год он потратит на него сто, ну
может быть сто пятьдесят тысяч зелёных, а сколько же он собирается за
него получить потом. От этих мыслей голова шла кругом, было противно,
он понимал, что фактически произошла сделка, в которой его продали.
Вернее даже он сам продался. Но что он продавал и что же покупал этот
волчара-продюсер? Как же так, ведь он сказал, что: - Петь я не умею и
голоса у меня нет никакого, и я кукла, причём пока дрянная - что же он
тогда покупает? Он вспомнил точные слова монстра: - У тебя кроме
огромного желания нравиться этой "толпе" больше ничего нет, вот именно
это я и покупаю - Точно! Он так и сказал:-Больше ничего нет, вот именно
это я и покупаю - Значит, он покупает моё тщеславие. Если у меня нет
голоса и петь я не умею, действительно остаётся только желание
нравиться этой "толпе". В самом деле, у меня нет голоса, и в этом я сам
себе могу признаться, а в пятом классе меня практически выгнали из
хора, потому что я всё время пел не в ту тональность и значит, я
никакой не певец и мне просто очень хочется славы. Ну и что? Мне теперь
что, отказаться от возможности стать знаменитым?
И он представил себе то, что он уже тысячу раз представлял; вот он идет
на сцену толпа, увидев его, рукоплещет, девушки кричат его имя, бросают
к его ногам цветы, записки, ключи, а он снисходительно улыбаясь,
смотрит на них с высоты своего величия. От сладострастия
представляемого даже дух захватило. Да что он теряет, если согласится?
Этот его провинциальный городок, где он родился и вырос и где все его
знают как самого обычного парня, поющего на танцульках и в ресторанах?
Что ему здесь "светит"? И что он ещё умеет делать? Школу он закончил в
среднем на три, в институт ему не поступить, а осенью его заберут в
армию, и будет он два года, как дурак, сапоги топтать. А продюсер
сказал чётко - мимо армии, и контракт как раз до двадцати семи лет, то
есть до конца призывного возраста. Нет, всё-таки этот монстр-продюсер
всё учёл, мне совершенно не хочется два года топтать сапоги, или ещё
хуже попасть в "горячую точку". А что я вообще-то думаю - завтра в
девять ноль ноль и всё.
В продюсерском центре их подвели к женщине неопределённого возраста:
- Жить будите в железнодорожном общежитии, вот вам направление и
месячные она протянула им конверт. Завтра без опозданий к восьми часам.
Он хотел у неё, что-то спросить, но она, перебила его:
- Адрес в направлении, всё, пока - и ушла в глубь здания.
Комендант общежития пожилой мужчина с военной выправкой, посмотрев в направление, сказал:
- Комната номер двадцать четыре, на втором этаже, баб не водить,
кипятильником не пользоваться, в комнате не курить, ключи сдавать на
вахту.
В небольшой комнате стояли две железные кровати, две тумбочки, четыре
стула, платяной шкаф, пол и стены были обшарпанные, но в целом всё было
не так страшно и вполне пригодно для жилья.
На следующий день в восемь ноль ноль они стояли в вестибюле
продюсерского центра. Вчерашняя женщина неопределенного возраста
спросила:
- Кто из вас барабанщик? Борис ответил.
- Сейчас пойдёшь в четвертый зал к Николаю и работаешь с ним как он скажет, а ты пивец,-
Она специально сделала ударение на первый, неправильно произнесённый ею слог:
- Пойдём со мной.
Эта учёба не имела ничего общего с общепринятыми представлениями об
учебе в музыкальной школе. Почти в течение года над ними, в прямом
смысле слова измывались, их заставляли говорить шепотом, но громко,
орать, но тихо, свистеть, мяукать, хрюкать, копировать голоса других
людей, они научились не только танцевать почти все виды модных танцев,
но могли прыгать с места как горные козлы или ползти по сцене как змея
или стоять как цапля на одной ноге в течении часа. Особенным
извращением в этой учебе были занятия по пластике лица, их учили
улыбаться, делать на лице неописуемо страдальческие гримасы, выкатывать
глаза из орбит, заливаться слезами и хохотать так, что их ржание было
слышно за километр. В течение минуты они могли переодеваться из
концертной одежды в пляжную, и обратно, полностью изменить прическу.
Учёба напоминала подготовку спецназа.
Его так натренировали отзываться на сценическое имя Семён Небесный, что
он уже стал забывать своё настоящее имя, и когда ему позвонила
одноклассница и назвала его по настоящему имени он ответил:
- Вы ошиблись.
Приближалось время "выпускных экзаменов", которые должны были
заключаться в том, что приедет тот самый монстр-продюсер и скажет им,
что они должны будут ему показать.
Они ждали, но в назначенное время он не приехал.
На следующий день главный администратор продюсерского центра - женщина
без определённого возраста, сообщила им, что сегодня вечером их и ещё
трех музыкантов - гитаристов отвезут на торжественный вечер в честь
покупки одним очень важным человеком новой яхты и там они должны будут
дать небольшой концерт, а затем играть танцевальную музыку.
- Кстати - добавила она.
-Там как раз будет Ваш продюсер, а значит, для Вас это и будет
экзаменом. Гитаристы ждут вас в репетиционном зале, у вас ещё есть
целый день и значит, вы можете хорошенечко подготовиться. Всё. Пока.
- Сказала она - и как обычно быстро и грациозно, слегка покачивая бёдрами, удалилась в глубь продюсерского центра.
Вечером, на следующий день, они в белоснежных белых костюмах, в
великолепном старинном замке на берегу залива, среди множества свечей,
давали свой первый концерт популярной музыки.
Слушателями были "сливки" общества, которые смотрели на них свысока и
снисходительно, они выпивали из старинных хрустальных бокалов различные
дорогие вина, закусывая их изысканнейшими блюдами, которые были
выставлены на огромном столе из розового мрамора.
Музыка, которую они играли и песни, которые он пел, совсем не
вписывались в эту обстановку старинного замка. Но! Семён Небесный был
представлен публике, как восходящая звезда, специально привезенная для
их торжества, и он соответствовал: его лицо улыбалось мило и эротично
буквально всем дамам, присутствующим в зале, по отношению к мужчинам
оно изображало глубокое уважение к их положению. Это не могло не
понравиться этим "сливкам" и они от души хлопали и восторгались. Они не
могли поступить иначе, ведь к ним на эту дорогую вечеринку не могли
привезти "дешевого" певца и значит, он действительно звезда и они,
конечно же, разбираются в музыке и это должны видеть все окружающие и
значит нужно восторгаться и хлопать.
На следующий день в новостных передачах по телевидению показали сюжеты
с их концерта и радио и главные газеты сообщили, что вчера на
торжественном вечере по случаю спуска на воду океанской пятипалубной
яхты одного очень богатого и уважаемого человека взошла новая
музыкальная звезда: певец Семён Небесный. Телевидение, радио и газеты
буквально взахлёб кричали, что он обладает удивительно красивым и
сильным голосом, молод, чрезвычайно экспрессивен и что совершенно
безусловно, что с такими талантами его ждет быстрая и стремительная
карьера новой мега-поп-звезды.
Ну, вот монстр-продюсер и сделал свой главный ход - подумал он, -
теперь для меня будут открыты все двери и меня будут катать по стране,
затем по ближнему зарубежью и так далее и так далее - вот я, и стал
поп-звездой и уже есть заявка на мега-поп-звезду. Вперед певец,
поп-звезда Семён Небесный!
Ему вспомнилось то очень гадкое и противное состояние: с одной стороны
он добился того, чего так желал, а с другой, всё произошло совершенно
не так, как он этого хотел. Он и ещё этот монстр-продюсер знали про
него правду. Он знал, что в действительности он никакой не певец и уже
тем более не звезда. А почему он не звезда? Да потому, что его никто и
не называл звездой, его называли поп-звездой, а это совершенно разное,
и разница заключалась в том, что поп-звезда может не уметь петь.
Абсурд! Но это и была та гнусная правда, которая являлась тайной для
"толпы" и о которой знали он и монстр-продюсер и между ними был
договор, по которому они будут зарабатывать таким нарочито-наглым
образом "втюхивая" " толпе" эту "лажу".
Дальше всё было точно по сценарию и договору. Монстр составил
жесточайший план его гастролей. Он давал по два, а то и три концерта в
день и везде было одно и тоже: мощная реклама, организованный ажиотаж
вокруг продажи билетов, на сцене три полуголые, высокорослые,
полногрудые девицы, в блестящих набедренных повязках, эротично в такт
музыки, двигающие своими телесами, и он в белоснежном костюме и золотых
туфлях, орущий со сцены под ритмично-примитивную музыку. Боря колотит
так, что толпа от возбуждения ломает стулья и вторит этим звериным
рыканьям, вырывавшимся сквозь дым, женские телеса и вспышки цветных
прожекторов. Деньги, даже тридцать процентов, были огромными, они с
Борей уже имели приличные счета в банке, теперь на концерты они с
музыкантами приезжали на шикарном длинном лимузине. Фанаты с плакатами,
на которых был он Семён Небесный, прорывались к
нему, сквозь милицейский картон, за автографом, он выходил из лимузина
под рёв "толпы" и снисходительно улыбаясь, ставил свою подпись на
открытках и майках счастливчиков. Это было жутко противно, потому что
внутри его всё ещё жил тот десятиклассник, который знал про него
поп-звезду правду, и она с каждой такой подписью говорила ему: - Ты
сволочь, обманщик, посмотри на эти наивные лица, что ты с ними
делаешь?- Но это была часть обязательного ритуала, и за это он получал
огромные деньги. За десять лет они с Борей дали почти пять тысяч
концертов, на футбольных полях, в концертных залах, на яхтах, в
ресторанах, география их концертной деятельности охватывала больше
тридцать стран.
Его "супер-раскрученная" популярность и деньги предоставляли ему почти
не ограниченные возможности, его везде встречали восторженно, он всегда
был желанным гостем на любой великосветской тусовке, девушки и молодые
женщины забрасывали его сексуальными предложениями. Он боялся
откровенных разговоров "по душам", ему казалось, нет, он чувствовал,
что как только он, в таком разговоре, расслабится и приоткроет завес
своей популярности, то дерьмо хлынет таким потоком, что он не выдержит
и захлебнётся в нём.
Поэтому, редкие часы отдыха он проводил с людьми, которые как-то
зависели от него. Отдыхал он по "полной программе": сауна, женщины и
много-много алкоголя, разговоры только на тему: какой он великий и
талантливый. Конечно, он знал, что это всё враньё, ему было скверно
наедине с собой, но он уже этим жил, не знал и боялся, как это можно
изменить.
Через три дня у них была назначена встреча с монстром, странно они не
виделись десять лет, но всё это время он чувствовал его жесткую руку у
себя на горле. Теперь по контракту он имел право уйти от него и
получать полную прибыль от своих концертов. Он уже всё знал и умел в
этом шоу-бизнесе, у него было много денег и значит, он был в состоянии
обойтись без этого монстра. Но, что-то вн\трн вето говорило, всё ты
врёшь, ты уже не можешь без этого монстра. Он тебя породил, он зкзет
про тебя всё, он знает твою тайну и может, как и раньше, раздавить тебя
как букашк>. Это для всего мира ты мего-поп-звезда, а для него ты
букашка и ведь ты знаешь, что это так и есть.
Голова раскалывалась от этих гнусностей. Он достал, из встроенногс =
старинный дубовый шкаф, бара хрустальную бутылку с настоящим
шотландским виски, из холодильника несколько кусочков льда, бросил в
пузатый хрустальный стакан сделал три огромных глотка. Из этого же
шкафа, но на полке выше, из огромной, инкрустированной золотом и
драгоценными камнями, коробки из красного дерева он достал огромную
гаванскую сигару, пошарил там же на полке, но не нашёл сигарного
секатора, откусил от тонкого гонца сигары кусочек, выплюнул его в
пепельницу и закурил. Вкусный дым сигары расползся по его гостиной
комнате. Теперь, когда его всё чаще посещали такие гнусные мысли, он
постоянно прибегал к такому приём). Алкоголь, а иногда и кокаин,
помогали ему забыться.
Он решил больше не думать о встрече с монстром, наверняка у него уже
всё решено, а у него нет сил ему сопротивляться, при этом он наклонился
и вдохнул носом, через пластмассовую трубочку, предварительно
насыпанную на зеркале ленточку кокаина.
Как и десять лет назад они сидели за столом друг напротив друга. Монстр
абсолютно не изменился, ему даже показалось, что одет он был в туже
одежду. Он жутко боялся его. Внутри у него все дрожало, он даже уже
знал, что согласится на любые его условия, и если этот старый колючий
человек сейчас ему скажет, что работать нужно будет под один процент,
он согласится и уйдёт. Почему? Почему? Он имеет надо ним такую власть?
Почему? Он мега-поп-звезда, которому рукоплещут десятки тысяч
поклонников, трясётся перед этим невзрачным старикашкой? Он знал ответы
на эти вопросы, но очень-очень боялся отвечать на них даже сам себе.
Монстр, глядя на него ничего не выражающим взглядом, сказал: -Теперь
будешь получать пятьдесят процентов, контракт на пять лет, больше ты не
протянешь.
Он подумал: Почему на пять? И что значит, он больше не протянет. Он не решался спросить в слух. Но этого и не потребовалось.
- Потому что пьёшь и кокаинчик, поэтому пять. Ну, всё прощай, ты
свободен. Он хотел встать и уйти, но ноги подкашивались и не поднимали
его.
- Свободен - властно и жёстко сказал монстр.
В этом слове он услышал всё презрение, этого страшного человека, к себе. Ему было очень- очень страшно, его буквально колотило.
Он из последних сил, помогая руками, оторвался от кресла и пошёл прочь. На кресле, в котором он сидел, осталась лужа мочи.
Он шёл к своему лимузину, охранники поддерживали его за руки, отворачивая носы в стороны.
В голове у него гудели слова монстра: - Пять лет...Больше ты не
протянешь,... Этот страшный человек не ошибается. Ну что такое пять
лет? Что он хотел сказать? Страшная мысль молнией пронзила всю его
сущность: - а вдруг он имел в виду, что через пять лет я умру...
Нет-нет, я не хочу, я ещё не жил для себя. Я только пахал как лошадь,
да нет, не то, не то?!
Все эти годы он "пудрил мозги" молодёжи, он заставлял их верить в то,
что он настоящий певец, и они верили ему и "хавали" его " лажу". Ему
вспомнилось, как они выступали на фестивале молодёжи вместе с шаманом,
его тогда поразило, как легко шаман вписался в их музыку, они
практически играли одно и тоже, три аккорда удар в бубен, два аккорда
удар в бубен, "толпа" входила в экстаз. Они потом на других
выступлениях часто использовали этот примитивный приём. Значит, всё это
время он занимался шаманизмом: развращал, растлевал огромные массы
молодёжи, и вместо хорошей настоящей музыки, кормил их пошлостью и они
впитывали её. Его колотило, и он решил избавиться от этой правды. Он
сделал ленту белого порошка почти в два раза больше, чем обычно, и с
жадностью через нос глубоко вдохнул в себя эту заразу.
Действительность стала уплывать из его сознания. Мир стал
представляться в радужных тонах. На него смотрел монстр, он приветливо
улыбался ему и говорил, ну что ты дурачок напугался, пять лет ведь это
же пропасть времени, и денег у тебя теперь будет ещё больше, а играешь
ты музыку, которая нужна и нравится молодёжи, ты именно ты
мега-поп-звезда и они любят тебя. Не думай больше о шаманизме, каждый
добывает свой хлеб, как он умеет, а ты умеешь прыгать на сцене как
обезьянка и изображать из себя великую эстрадную звезду, здесь нет
ничего плохого. Забудь о совести, зачем она нужна, от неё одни
проблемы. Нужно жить проще, не надо думать о других, о будущем,
посмотри, у тебя всё есть: деньги, машины, огромный дом, женщины любые,
какие ты хочешь, все вокруг обожают тебя. При этом монстр улыбался,
открыто и дружелюбно, правда, изо рта высовывались жёлтые волчьи клыки,
но это было совсем не страшно, наоборот ему даже хотелось потрогать их
руками.
Александр ЛУКИН
12.07.09 г.
|
